— На прошлой неделе на START состоялась премьера сериала «257 причин, чтобы жить». Какими вам запомнились съёмки этого проекта?

— Они были незабываемыми! Сценарий и драматичный, и смешной. Он не оставит тебя равнодушным. Это тот случай, когда ты просто мечтаешь сняться в проекте с такими диалогами. Придя на площадку, я, конечно же, увидел практически всю ту же съёмочную группу, с которой мы вот только доснимали «Нефутбол». Первое ощущение было, будто снимаем продолжение (смеётся. — RT). Но удивительно, что атмосфера была другая: материал другой, он совершенно иное настроение создаёт и на площадке. То есть «жанр» съёмок непосредственно связан с «жанром» сценария. Именно на этой площадке я заметил такой момент. Вся группа погружается в происходящее в сценарии.

Не секрет, что каждый съёмочный процесс — это череда преодолений. Из серии «успеть 60 смен снять за 45», «как зиму выдать за лето» и наоборот... «как снимать, если вам отрубили весь свет». После хорошего проекта ты становишься взрослее — это всегда видно по количеству добавившихся седых волос.

А ребята в этот раз вообще сделали чудо: умудрились это холодное, дождливое лето снять солнечным и невообразимо красивым. Все сцены снимались на натуре и в интерьерах, ни одного павильона, что придало особый шарм всему сериалу. Такое ощущение, что ты поработал с волшебниками кинематографа. Да что там ощущение — так и было!

— Ваш герой тесно общается с девушкой, победившей рак. Насколько в сюжете важен вопрос этики взаимодействия с тяжелобольным человеком?

— Важно отметить, что наш сериал не про рак и тяжелобольных: он про жизнь, про желание жить, причины, чтобы жить, и про мечты, которые мы хотим воплотить. Мой герой Константин сталкивается с девушкой, у которой болезнь уже позади и она уже начала воплощать в жизнь свои пункты из дневника. Сталкивается, как только она дописала в него 257-ю причину — «найти свою любовь».

Константин — абсолютная ей противоположность. Он саркастичен и к жизни относится с большой долей иронии. Я бы сказал, что даже в его имени заложено постоянство и неизменчивость переживаний. Он создал себе свой порядок жизни, свои рамки, из которых не хочет выходить. Его всё устраивает, он не хочет ничего менять.

Он похож на героя Кейси Аффлека из «Манчестера у моря». Внутри него есть обстоятельства непреодолимой силы, которые заставили его так себя вести. Закрыться в некоем «коконе». А героиня Полины — Женя Короткова — своим поведением выталкивает Константина из «зоны комфорта», тем самым заставляя его взглянуть на жизнь заново. Она вообще всех вокруг себя заставляет это сделать (смеётся. — RT)! Я и про саму Полину говорю то же.

— Вы познакомились с Полиной Максимовой на съёмках сериала, и ваша романтическая линия на экране перетекла в реальную жизнь. Этот факт как-то отразился на работе? Вам было проще или сложнее играть пару в таких обстоятельствах?

— Нам просто было хорошо и весело вместе — и в кадре, и вне кадра. Я думаю, это так же сильно видно и в самом сериале. Поэтому, конечно, да: это непосредственно отразилось и на проекте тоже. 

• © Фото: видеосервис START

— В этом году в прокат выйдет фильм по мотивам романа Евгения Замятина «Мы». Вы хорошо знаете первоисточник — насколько чётко следовали ему Гамлет Дульян и Александр Талал?

— Фраза «по мотивам», мне кажется, уже даёт ответ на этот вопрос. Я бы сказал так: книга — артхаус, а мы делали мейнстрим. Такой экшен-фильм, который был бы понятен большему количеству зрителей. Для Гамлета и для Талала было важно сделать его более доступным.

Но смена жанра не упростила фильм. В нём всё равно показан созданный Замятиным своеобразный, фантастический мир. Сам герой больше артхаусный. Его до конца невозможно назвать героем.

— Сильно ли фильм отличается от ваших представлений о мире Замятина?

— Да. Я не могу сказать, хуже он или лучше. Это совершенно другое видение.

Ещё в детстве я читал книгу и думал: «Вот бы её экранизировать!». И представьте моё счастье, когда Гамлет мне написал — он тогда только хотел снять тизер. Тогда у него даже не было денег на весь фильм, было только желание. Он большой молодец: это его дебют, огромный проект, которому он посвятил столько лет. И его видение оригинально, свежо и актуально.

И в то же время глубина не исчезла. Все действительно важные вещи, которые есть в произведении, остались. Может быть, они даже в какой-то момент будут сильнее. Я результат не видел, поэтому не могу ничего сказать про картину. Просто знаю процесс, понимаю, насколько включены были артисты, насколько ответственно к делу отнеслись цеха. Мне кажется, все привнесли свою душу в этот проект.

— Вы рассказывали, что попали в сериал «Восьмидесятые» через Facebook. А после у вас случался подобный опыт?

— Да, соцсети мне в помощь (смеётся. — RT)! Гамлет (Дульян. — RT) написал мне во «ВКонтакте». То есть в «Мы» я попал так...

Также на Facebook мне написала актриса Ирина Каптелова, которая много снималась в Китае. Её попросил связаться со мной агент (в Китае нет Facebook). Дальше начались приключения. Я записывал свои фильмы и шоурилы (видеовизитки актёра, подборки фрагментов из разных работ. — RT) на флешки, которые передавали кому-то, кто полетит в Китай и там передаст в студию. В течение двух недель я уже был на съёмочной площадке в Китае. То есть всё произошло молниеносно.

И если говорить о том, какой опыт в кино на меня сильно повлиял, я вспомню съёмки в Китае. У нас на площадке из людей, говорящих по-русски или хотя бы по-английски, была только моя переводчица. Все остальные изъяснялись исключительно по-китайски.

Я прожил там четыре месяца — и это было так необычно! Сперва казалось, будто я попал на другую планету. Я впервые оказался в мире, настолько ментально отличающемся от нашего, с совершенно другими понятиями о жизни.

И, конечно, второй огромный плюс этого проекта — что мне довелось поработать с Никитой Сергеевичем Михалковым. В какой-то момент он приехал на площадку и несколько дней снимал и впоследствии монтировал картину.

• © Кадр из фильма «Горько!» (2013)

— О Никите Сергеевиче ходит много восторженных отзывов. Говорят, это честь — работать с ним...

— Это правда. Глубокий, мудрый. Он за секунду создаёт атмосферу на площадке. Есть режиссёры, которые, чтобы создать тишину и градус погружения в материал, кричат или пытаются с артистами разговаривать по углам. Я не знаю, как это получается у Никиты Сергеевича — он просто двумя-тремя словами, своим голосом окутывает всю площадку. У людей больше нет посторонних дел, телефонов. Все внимательно его слушают.

Михалков очень тихо что-то говорит, и ты чувствуешь, что только это сейчас имеет значение.

— Вы рассказывали, что какое-то время провели в Германии и хотели посмотреть, как устроена европейская система кинопроизводства. Вам это удалось?

— Как раз тогда, когда я жил в Германии, в Гамбурге, мой друг Григорий Добрыгин снимался в фильме Антона Корбайна «Самый опасный человек». И мне довелось посмотреть, как устроен европейский кинематограф. Ну, что говорить. Во-первых, там другие бюджеты, и эти бюджеты позволяют снимать без переработок. Там изначально закладывается много денег, чтобы всё у всех было, и было вовремя: нужное количество машин, времени, оборудования.

Всё работает. Насколько я помню, в Европе съёмочный день — десять часов. И там есть профсоюзы. «Шаг вправо, шаг влево» невозможны. Всё по графику.

— По завершении разных проектов как вы склонны оценивать свою работу? Насколько вы строги к себе?

— Максимально. Никогда ничем не доволен. Я перфекционист. Во время съёмок всегда хочу сделать ещё и ещё один дубль, хотя, скорее всего, первый был то, что надо (смеётся. — RT). При всём том, что я горжусь своими ролями в «Метаморфозисе» и «Братьях Ч», я считаю что свою, ту самую, роль я ещё не сыграл. Всё ещё впереди.